White Sand Dunes National Park, New Mexico

Стоял погожий декабрьский день. Солнце хоть и светило ярко, но не так безжалостно, как летом. Стояла благоприятая для пустыни пора – сухая, теплая зима. Наша белая красавица - Тойота Сиенна двигалась с заданной скоростью по серой стрелке хайвея в южной части штата Нью-Мексико, направляясь в сторону долины Тюляроса, в центре которой находится национальный заповедник – Белые Дюны.

Как ни странно, дюны оказалось действительно белыми и очень необычными. Издалека они напоминали мерцающие белизной сугробы. Стало как-то зябко, но температура за бортом оказалась комфортной, и даже неожиданно высокой для декабря – столбик термометра поднялся до отметки + 20 С. Солнце беззаботно светило в васильковом небе.

Мы взяли фотоаппараты, и пошли снимать созданную природой фантастическую натуру.
«Шехерезаде бы понравилось это место!», - подумала я, когда увидела мерцающие на солнце платиновые дюны. Эти белые, бескрайние барханы выглядели как естественная декорация к съёмкам фильма «Тысяча и одна ночь».



Дети с восторгом скатывались с дюн. Их даже не останавливало то, что они периодически врезались в кактусы. Мы пошли бродить по песку, который проворно проникал во все отверстия и изгибы одежды, превращая их в мини песко-хранилища. Я поднялась на гребень и посмотрела вокруг. Поверьте, то, что я увидела, меня не разочаровало: параболические дюны из белого, гипсового песка создавали сюрреалистический пейзаж, который можно было бы назвать лунным, если бы не кактусы и другие пустынные растения, неожиданно торчащие из песка. Особо уютным это место не выглядело, но в целом, мне понравилось это гипсовое шоу. Оно создавало иллюзию необитаемости. Казалось, что эти бесконечные акры альбиносного песка принадлежали только мне. Я задержала дыхание, пытаясь абсорбировать каждую деталь феноменально изысканного нестандарда.

Поначалу пустыня создавала настораживающий образ абсолютно безжизненного пространства. Но, когда я вышла из оцепенения и стала внимательно присматриваться к окружающему ландшафту, я обнаружила признаки присутствия жизни. Микромир пустыни хоть и вяло, но всё же, заявлял о себе: флегматичная ящерица размера petite оставила свои крошечные отпечатки на платиновом песке. На остроконечной юкке сидела какая-то мелкая безголосая пташка. Не решаясь нарушить их покой, я старалась не делать резких движений и не подходить к ним близко. Наблюдала молча и терпеливо через объектив фотоаппарата. Щелчки фотокамеры их нисколько не смущали. Пока еще не напуганные цивилизацией летающие и ползающие моё присутствие однозначно игнорировали. То ли пустыня нагнала на них такой меланхолический настрой, то ли они напрочь потеряли инстинкт самосохранения.

Мои кроссовки оставляли гигантские (по сравнению с ящерицей) следы на песке, и мне это не нравилось. Не хотелось нарушать гармонию среды. Но несколько минут спустя, когда я возвращалась к исходной позиции, следы мои уже исчезли. Ветер и песок выполняли свою работу безукоризненно. С безудержным энтузиазмом и неугомонностью perpetum mobile они трансформировали дюны, без устали меняя дизайн параболического сюрреализма и восстанавливая иллюзию необитаемости места.

Мы были в заповеднике в канун Нового года. Пока солнце светило, картинка выглядела жизнеутверждающей, не взирая на скудную пустынную растительность. С наступлением сумерек заходящее солнце придало белому песку нежный розовый оттенок. Длинные тени добавляли причудливые детали в этот почти неземной пейзаж. Розово- сиреневое небо плавно сливалось с песком. Ближе к закату стало заметно прохладнее, поднялся ветерок. Короткий зимний день догорал. Пейзаж стал более суровым. Однако, дюны стали значительно фотогеничнее в мягких лучах заходящего солнца. Людям с фотоаппаратами было что снимать, но этот благодатный период был очень коротким. Солнце как-то резко упало за горизонт, и стало неожиданно холодно и неуютно. Мне почему-то показалось, что за кустами прячутся койоты, и вот-вот послышится их вой.

Оставаться на ночь один на один с этой живущей своей непонятной жизнью пустыней почему- то не хотелось. Мы поспешили уйти, вернее, уехать. Обесцвеченный песок шуршал под шинами нашего автомобиля, но возникало странное ощущение, что мы едем по заснеженной дороге, а не вдоль параболических дюн. Чувствовалось какое-то явное несоответствие ожидаемого с реальностью: зима, предверие Нового года, вокруг белым – бело, холодно; по логике, должен снег поскрипывать, а не песок шуршать. В таком недоумении мы и покинули заповедник. Двигаясь далее по намеченному маршруту, в сторону Карлсбадских каверн, мы ехали молча, мысленно оставаясь в Белых дюнах. Видимо, есть что-то гипнотическое в этом платиновом, гипсовом песке.